- Будь другом, пристрели меня, - шепчет датчанин на ухо приятелю сквозь сомкнутые зубы. Нидерланды лишь фыркает, вновь внимательно прислушиваясь к трепотне Альфреда. Презентация как всегда пестрит картинками, диаграммами и видео, а так же обилием технических и лётных характеристик нового творения американского гения, собранных на слайдах в манере, невольно напоминающей «Гернику» Пикассо. Американский стиль, ну да ладно, по крайней мере не занудные чёрно-белые презентации Людвига.

- Ф-22 Раптор – истребитель нового поколения! – Джонс тыкает линейкой-указкой в чертёж самолёта. - В основу построения положен принцип повышенной выживаемости за счёт формулы «first look – first kill» - «первый увидел – первый прихлопнул»! Бенг-бенг! И нет террориста!

- А ещё этот самолёт по стоимости сравним только разве что с золотом, - тихо добавляет голландец с еле заметной усмешкой. Прекрасный способ преодолеть финансовый кризис, ничего не скажешь. Ещё парочка крушений, и рынок акций обвалится вслед за Раптором.

Он с удивлением замечает, что ему весело. Нет, он против неразумных трат, особенно в такое время, да ещё и совершенно не прибыльных, но… это одна из его слабостей, перед которой он просто не в силах устоять. Она оправдывает даже такую невероятную расточительность.

Надо сказать, в этом году в честь юбилея Ле Бурже Франциск постарался на славу. На памяти Холла, на старом аэродроме ещё никогда не было столько раритетных летательных аппаратов. А уж сколько дядя потратил на закуску и вино, и предположить страшно. На один ящик Шато д’Икем урожая 1909 года, открытого специально по случаю столетней годовщины, можно приобрести небольшой остров в Тихом океане.

После презентации канадца, на фоне ярких, аляповатых слайдов Альфреда показавшейся почти целомудренной, Дания целенаправленно удаляется к столу с едой, возвращаясь с двумя бутылками пива и парочкой сэндвичей.

- Не понимаю я, что ты находишь в этих летающих штуках! – недовольно бурчит он, ловко сдёргивая крышки с пива недавно полученным на день рождения от Финляндии смартфоном. – Летают и ладно!

- Завидуешь Бервальду, а? – ухмыляется Нидерланды, принимая свою бутылку и делая первый глоток. – Тому, чего у тебя нет?

- Вовсе нет! – возмущённо отзывается датчанин. – Просто тут безумно скучно! А видеть кислые рожи проигравших тендер Артура и Людвига вообще невыносимо, мне вполне хватает их на бесконечных конференциях!

Он почти с ненавистью зыркает на любовника, который с большим интересом рассматривает стоящий чуть поодаль небольшой японский самолёт.

- Но да ты меня не слушаешь! Что там опять?

- Смотри! - Голландия разворачивает его лицом к изящному чуду техники с матовыми чёрными боками и красным кружком в качестве эмблемы. Он крепко обвивает талию датчанина. – Это Митсубиси синсин, - сладострастный шепот, заставляя Данию непроизвольно поёжиться. – Многофункциональный истребитель пятого поколения, построенный с применением рассеивающих технологий.. На радарах не больше сверчка. Я читал, что по лётным характеристикам он превосходит своих предшественников в полтора раза, а это всего лишь экспериментальная модель. - прерывистое горячее дыхание голландца опаляет шею Дании. Рука с бутылкой пива непроизвольно дёргается, когда сухие губы прижимаются к уху. – А скорость, - датчанин прикусывает губу, когда зубы голландца слегка прихватывают мочку его уха, – минимум восемьсот метров в секунду… Оооо.

Дания сам того не желая тихо отвечает на этот жаркий звук, вжимаясь задницей в пах Нидерландов.

- «Синсин» с японского значит душа, - добавляет голландец прежде, чем отпустить любовника.

- У тебя уже стоит, да? – чуть разочарованно язвит датчанин, поправляя рубашку и пытаясь совладать с дыханием

- О, да, – на губах Нидерландов играет озорная улыбка. - Хочешь полетаем?

Холл затаскивает датчанина в ангар пилотов и уходит куда-то в глубь помещения, кинув короткое.

- Раздевайся.

Дания недовольно хмыкает, но начинает стягивать с себя галстук, затем рубашку, аккуратно складывая их на ближайший стол. Что ж, в ангаре, так в ангаре, рядом с этими чёртовыми летающими монстрами. Если с голландцем, он согласен где и когда угодно.

- Держи! – раздетый до белья датчанин успевает поймать пластиковый прозрачный пакет с одеждой в самый последний момент. Нидерландец становится напротив и стряхивает светло-серый пиджак, пробегаясь длинными узловатыми пальцами по пуговицам простой белой рубашки. Дания сглатывает, изучая хищным тяжёлым как наковальня взглядом широкую грудь своего любовника с острыми розовыми сосками. Удивительно, он уже и не помнит, СКОЛЬКО раз он видел его без одежды, трогал, целовал, любовался, трахал, а голландец всё равно продолжает сводить его с ума, стоит лишь маленькому намёку на секс замаячить на горизонте.

- Ну чего застыл? – спрашивает тем временем объект его желаний, принимаясь за пояс брюк. – Или тебе нужна помощь, принцесса?

Дания встряхивает головой, выныривая из фантазий, где уже сладко имеет нидерландца, завалив на спину, и наконец обращает внимание на пакет в собственных руках. Это форма, лётная форма французских ВВС.

- Не знал, что у тебя такие нездоровые фантазии по поводу лётчиков, - хмыкает он, вскрывая пакет.

- Ещё какие, - улыбается голландец, уже справившийся с чёрной, красиво облегающей тело формой. Он надевает шлем, так что теперь видны только светящиеся жаждой предвкушения золотые глаза. – Ну всё, пошли!

- Да ты свихнулся?! – недовольно шипит датчанин, наконец осознавая всю серьёзность намерений своего приятеля, когда они добираются до взлётной площадки японского истребителя. – Здесь же целый рой перехватчиков, мы не сумеем взлететь выше 500 метров, прежде чем нас изрешетят!

- Не волнуйся, ничего с нами не будет, и тем более это весело! – Холл забирается кабину первого пилота, с интересом осматриваясь.

- Господи, ты трахнутый на всю голову! – ворчит датчанин, устраиваясь на своём месте. – Это же кража! Кража средь бела дня, да ещё на Ле Бурже. Будет международный скандал!

- Прекрати, мы полетаем и вернём, никто и не заметит, - бросает через плечо Нидерланды, щёлкая рычажком. Стеклянная крышка медленно опускается, окончательно отрезая датчанину возможность пойти на попятную.

- Чёртов летучий голландец.

- Дамы и господа, пристегните ремни, - довольным тоном сообщает ему приятель по рации. – Приготовьтесь к взлёту.

- Ты хоть умеешь водить эту штуку? –датчанин чувствует себя крайне неуместно в этой ситуации. Чёрт его дёрнул поддаться на провокацию.

- Не сложнее, чем велосипед, - тихий смешок в наушниках заставляет его пожалеть о том дне, когда он познакомился с этим психом. Кажется, это было веке в десятом?

Голландия нежно проводит пальцами по гладким совсем новеньким кнопкам, программируя полёт. Истребитель отвечает ему тихим благодарным урчанием двигателей.

- О, детка, как же ты прекрасен, - любовно шепчет он, сжимая ладонь на ручке тяги.

- Эй, я начинаю ревновать! – раздаётся искажённый радиосвязью, но по-прежнему весьма раздражённый голос скандинава.

- Скоро перестанешь, - отвечает голландец, вдавливая рычаг. – Ты тоже полюбишь его.

Самолёт срывается с места, и уносится ввысь по почти вертикальной траектории, аккуратно пряча лапки-шасси.

- Йиииихааа! - ликует голландец, делая разворот на сто восемьдесят градусов влево, - это потрясающе! Видел когда-нибудь такую послушную машину?

Дания молчит в ответ, успев нечаянно прикусить язык во время внезапного отрыва. Он с тоской вглядывается в стремительно уменьшающийся квадрат аэропорта, размышляя, что в следующий раз на предложение любовника «полетать» пошлёт его куда подальше, независимо от того, что имелось в виду.

- Ну что, поиграем теперь? – тихо урчит Нидерланды, резко уходя в крутой штопор. Машину кружит, и датчанин забывает, что надо дышать.

- Хооолл! - перед самой землёй нидерландец резко натягивает рычаг управления на себя, возвращая истребитель в вертикальный полёт, чуть ли не насвистывая при этом. – Если ты нас не угробишь, я сам тебя придушу!

Смех в наушниках служит ему ответом. Истребитель описывает дугу вокруг собственного крыла.

- Я ЛЮБЛЮ этот самолёт! – в восторге орёт Нидерланды.

- Синсин АТД-Икс, я Тень 18, отзовитесь! – два перехватчика группы конвоя материализуются по обоим бортам от них.

- Оу, вот и девочки! – ухмыляется голландец. – Можно начинать вечеринку!

- Они же нас собьют, Холл! – датчанину всё меньше и меньше нравится это предприятие.

- Пусть попробуют! Спорим, они никогда не летали на чём-то вроде "Москита"*?

Угнанный истребитель резко взмывает в небо в попытке уйти от преследователей. Группа захвата зависает у него на хвосте, с точностью копируя манёвр.

- Синсин АТД-Икс, я Тень 18, повторяю отзовитесь!

- Вот же настырные, - цокает языком Холл, врубая реверс-тягу. В его голосе явно слышится веселье. – А как вам такой фокус?

Истребитель камнем рухает вниз, проносясь мимо французских перехватчиков, едва не задевая их хвостовым килем. Душа датчанина улетает в пятки, когда его спина отрывается от сидения.

- Придурок, мы же разобьёмся!

- Уже паникуешь? - невозмутимо отвечает ему рация. – Ничего страшного, всё под контролем.

Беспрекословно повинуясь командам пилота, истребитель резко меняет траекторию, разрезая крылом встречный поток воздуха и вновь взмывает в облака.

- А вот то, что нам нужно! – нидерландец замечает огромную неповоротливую тушу пассажирского аэробуса и ловко ныряет ему под брюхо. – Теперь нас не будет видно.

Самолёты противника пару раз проносятся над ними и уходят на базу ни с чем.

- Тупицы, - хмыкает голландец, вылетая из под аэробуса. – Надо сказать дяде, чтобы лучше тренировал свои ВВС. Будь я террористом, они бы уже распрощались с японской машинкой.

- Наигрался? – холодно интересуется вконец обозлённый на любовника Дания. А он так рассчитывал на горячий секс во время Ле Бурже.

Голландец слегка улыбается, кидая хитрый взгляд на нетерпеливого друга в зеркале заднего вида.

- Нет, сейчас посмотрим, на что способна эта крошка, - он включает дополнительную мощность, и самолёт с хлопком переходит звуковой барьер, мягко ложась в воздушный поток как в кокон, еле заметно подрагивая.

Дания никогда в жизни ещё не передвигался с такой скоростью. Сердце бьётся где-то в желудке, и кажется, что его мысли двигаются медленнее, чем его тело.

- Я просто корсар нового времени! – смеётся нидерландец, опуская светоотражающий щиток на глаза.

Через двадцать минут показывается горная цепь.

- Добро пожаловать в Альпы, - сообщает голландец, выходя из сверхзвукового режима.

Снежные пики выступают из облачного покрова, являя прекрасное и смертоносное зрелище. Они проносятся мимо одной из вершин, почти касаясь вечного альпийского ледника крылом. У датчанина захватывает дух при мысли, что Нидерланды может зазеваться и просмотреть следующий четырёхтысячник. Это как игра в кошки-мышки со смертью. Всё равно что танцевать танго на краю пропасти или плавать в шторм наперегонки.

- Чёрт, - не может он удержать вопль восторга, смешанного с ужасом, когда послушный командам Холла истребитель ныряет вдоль склона Монблана – самой высокой точки массива. Они несутся над белым покровом снега, медленно разгоняясь, и падают в пропасть, но не вниз, а вверх. Голландия выравнивает самолёт, уводя его выше облаков.

- Нравится?

- Ты всё равно псих, но это потрясающе! У меня аж желудок свело!

- А теперь попробуем так, - истребитель мягко переворачивается на спину, подставляя ярким солнечным лучам чёрное брюшко.

Из-за прозрачной кабины создаётся ощущение, будто они плывут в бескрайнем белом море. Дания опускает руки, скользя пальцами по стеклу в тщетной попытке потрогать эфемерные ленты тумана, скручиваемые в маленькие торнадо чудовищной тягой истребителя .

- Сейчас кончу, - шепчет он в экстазе, стараясь даже не моргать, чтобы не пропустить ни секунды ошеломительного зрелища. Они падают в облака.

- Не заляпай форму, ковбой, - даже издевательская усмешка в голосе друга не в состоянии отрезвить скандинава сейчас. – Ладно, у нас кончается горючее, пора возвращаться.

В этот раз предусмотрительно закрывшись рассеивающей радар системой словно мантией-невидимкой, Холл успешно проходит конвой и усаживает истребитель на запасном аэродроме.

Дания, всё ещё находящийся под впечатлением, не запоминает, как они добираются до ангара, и приходит в себя, лишь когда слегка прохладные пальцы Холла стягивают с него пилотную куртку, а следом форменную французскую рубашку.

Их взгляды встречаются, и датчанин немедленно притягивает к себе своего безумного дьявола. Его всё ещё трясёт от смеси напряжения и восторга, и он точно намерен дать этому выход, и немедленно. Холл уже вытрахал его эмоционально часом раньше, так что секс сейчас просто необходимость для достижения равновесия между душой и телом.

Нидерланды сминает его губы жёстким поцелуем, прижимая к всё ещё тёплому боку истребителя. Дания с жаром отвечает, он как никогда хочет этого быстро и грубо, так же осязаемо и остро, как недавний полёт.

Кажется, их желания совпадают, потому что голландец, не сильно церемонясь, спускает с него штаны вместе с бельём, жадно впиваясь пальцами в крепкие ягодицы. Его член упирается в бедро датчанина, он горячий и мокрый, и Дания понимает, что надолго их не хватит, максимум две-три минуты. Он прикусывает губу и приглушённо стонет от этой мысли. Жёсткие, чуть влажные пальцы оказываются в нём, быстро растягивая, пока голландец выводит языком узоры на его шее, вынуждая жалобно скулить и гнуться навстречу.

- Давай же, давай! - требует Дания, зажмуриваясь и облизывая губы. Нидерланды коротко рычит, подсаживая его и заставляя обхватить ногами талию.

Вторжение не болезное, но резкое и ощутимое, пускает судорогу в ступни. Датчанин откидывается на гладкий борт самолёта, еле удерживая в горле крик. Нидерланды берёт его сильно, властно, не давая сделать лишнего выдоха. Он берёт его как собственник, полноправный владелец. Дания буквально плавится от грубых, быстрых движений, растекаясь по обшивке истребителя.

Скандинав вновь видит перед широко распахнутыми глазами бескрайнее стальное небо, с каждым толчком возносясь всё выше и выше. Напряжение из-за неудобной позы становится почти непереносимым, но сойти с дистанции сейчас он не может, да и не хочет. Ни когда голландец так отчаянно цепляется за его бёдра, вбиваясь в него на полной скорости, ни когда он так громко, так горячо стонет его имя.

Они кончают одновременно, сжимая друг друга в объятиях до синяков. Дания спускает ноги на нагретый асфальт, надеясь, что они не откажут ему в самый неподходящий момент. Его шатает как после шторма. Голландия смотрит прямо ему в глаза, практически не моргая, пытаясь привести дыхание в порядок.

- Прекрасно… вновь оказаться в небе, - произносит он, прежде чем коротко поцеловать любовника напоследок.

Первым, на кого они натыкаются, возвращаясь на площадку авиасалона, быстро приведя себя в порядок, оказывается подозрительно довольный Ваш.

- Вы всё пропустили, какой-то ненормальный свистнул японский истребитель! Самолёты-перехватчики не смогли за ним угнаться, видимо, работал профессионал или даже целая группа! Кику собрался делать харакири, Франциск напивается своим вином, Артур злорадствует, а Джонс уже вызывает подкрепление из Пентагона!

- Истребитель Митсубиси Синсин? - лениво интересуется голландец, убирая одну влажную прядь датчанина ему за ухо.

- Да, - удивлённо соглашается швейцарец.

- Он стоит в ангаре на запасном аэродроме, так что всё это пустая паника. Может, у пилота было специальное задание или что-то такое, - пожимает плечами Холл.

- А где ВЫ были всё это время? – словно собирая какие-то куски мозаики, интересуется Цвингли.

- Трахались, а что, не заметно? – ухмыляется ему голландец, - могу поспорить, пилот этого самолёта, даже не может предположить, что такое настоящий полёт!

Дания еле сдерживает рвущийся наружу смех. Что ж, может быть он не будет оценивать следующее предложение Голландии «полетать» так критично.

Конец

*британский самолёт времён второй мировой войны