- А я говорю, что нет у меня никакого... Как ты его назвал?
- Флюс.
- Точно! Так что мне ни к чему идти к твоему чертовому костоправу!
- Стоматологу.

***

И вот, вот уже встреча с зубным техником, ранее казавшаяся столь недосягаемой, неотвратимо приближается. Норвегия настроен серьезно - ему до боли неприятно видеть, как истязает себя этот олух, до последнего пытающийся оттянуть поход к стоматологу. После краткого допроса открывается страшная истина: оказывается, Дан даже не представляет себе, как выглядит бормашина.
Норвегия даже не интересуется, как можно было себя так запустить. Это же Дания.

Встретив Нора в Копенгагене, он пытается улыбнуться через силу, но выходит жалко и нелепо. Впрочем, на это Норвегия обыкновенно не обращал внимания: выражение лица Дании никогда не отличалась особой осмысленностью.
В течение последующих нескольких дней датчанин пытается убедить своего гостя в том, что проблем со здоровьем у него нет и никогда не будет. В сущности, так оно и есть, но что-то заставляет Норвегию сомневаться.

***

- Ничего серьезного! Просто...
- Пойдем.
- Нор, дело выеденного яйца не стоит.
- Выходи, пока я не вызвал тролля.

***

Дания идет по улице и лихорадочно пытается мгновенно изобрести идеальный план побега от врача. Злосчастный стоматолог представляется ему эдаким монстром из фильмов ужасов, вооруженным целым арсеналом всевозможных ножей и прочих колюще-режущих орудий, которыми он забивает бедных пациентов насмерть. Стыдно признаться, Дания, такой прожженный вояка, такой бесшабашный храбрец, до дрожи в коленях боялся людей в белых халатах. В особенной же степени была развита дентофобия.

***

- По-моему, он сегодня не принимает. Нор, я зайду к врачу на следующей неделе.
- Нет, не зайдешь.

***

Зайдя в кабинет первым, Норвегия пропадает там на добрых десять минут, оставив спутника мыкаться в коридоре. От волнения датчанин меряет его шагами и то и дело с надеждой поглядывает на дверь, спасительную дверь. Но трусливо сбежать - значит растерять остатки благосклонности Нора, а между адской болью и норвежцем Дания все-таки выберет последнего, как ни крути.
Зажигается лампочка, и датчанин, тяжело вздохнув, тянет ручку двери на себя.
Он должен выстоять.

Врач больше напоминает Рюбецаля, нежели монстра, и от этой мысли становится чуть полегче. Но Дания вновь напрягается, когда яркий свет застит глаза.
- Не бойтесь, это совсем не больно, - Дан вздрагивает: от улыбки стоматолога хочется немедленно взяться за топор. Он беспорядочно шарит рядом с собой, забыв от страха, что любимого оружия рядом нет, и вцепляется в запястье стоящего рядом Норвегии. Тот не выказывает никакого сопротивления, и Дания выдерживает все издевательства "Гиппократа" с невозмутимостью, присущей Эпиктету. Душу датчанина греет сам факт, что Нор рядом.
Такое событие выдается нечасто, ведь норвежец не привык его баловать.

***

- Я же говорил, что все в порядке. Это никакой не флюс, а...
- А всего-навсего глубокий кариес.