- Нет, никогда мы, чувствую, не договоримся, - вздохнул Франция и отодвинул бокал.
- Всё это потому, что один литовец слишком много возникает! - сказал Англия, поднимаясь.
- Ну, его можно понять, - попытался вступиться Америка. Потом вспомнил, насколько Литве удалось затянуть переговоры с Россией, и внёс маленькую поправку. – Но сложно.
- Блин, ну почему перерыв на обед такой короткий? – внёс свою лепту Польша, тащившийся позади верховодящих саммита сего.
Никто ему, впрочем, не ответил.
- За что? - простонал Альфред. – Черт, я не выдержу ещё пять часов напоминаний о боли литовского народа.
- Обычно говорят о боли латышского народа, Америка-сан, - тактично поправил его Райвис. И покраснел под стать мундиру.
- Литовская, латышская, - заворчал Джонс. – Какая разница? Тоже мне…
- Лит просто не любит Россию, - пожал плечами Феликс. - Вот и всё.
- Но он вечно к нему придирается и злит его! – напомнил Людвиг. – А нам нужны нефть и газ, так что держал бы он своё скромное литовское мнение при себе. А то мало ли… - и одарил Польшу недобрым взглядом экспериментатора.
- Лучше бы ему полюбить Брагинского. А то ведь знаешь поговорку: не можешь – поможем, не хочешь – заставим, - потактичнее выразился Англия. – Правда, некрасиво это с его стороны. Мы строим партнёрские отношения, а он всё про компенсацию спрашивает…
- Про алименты, - хихикнул Францис, за что удостоился кровожадного взгляда Лукашевича.
- В общем, если мне удастся перемолвиться с ним словом до начала заседания, я его настоятельно попрошу сидеть тише воды, ниже травы, - подытожил Англия, первым открывая дверь, ведущую в конференц-холл. И тут же отскочил назад с истошным воплем. - Fuck!
Мимо протиснулся любопытный Франция, заглянул и, повернувшись к собравшимся, промурлыкал мечтательно:
- Ну да, fuck. О-ля-ля.
После столь странной, противоположной реакции двух европейских держав, все как один повалили внутрь. И замерли верстовыми столбами.
И было, надо сказать, от чего. Потому что на большом столе, за которым они сегодня обсуждали проблемы поставки газа, живописно расположились Россия и Литва – оба раскрасневшиеся, полураздетые и настолько увлеченные прелюдией, что появление остальных стран кажется не было замечено ими вовсе.
- Нихрена себе, - сказал вообще-то культурный Австрия, прежде чем замереть с открытым ртом. Остальные предпочли ужасаться молча.
Первым, как водится, опомнился Феликс, у которого мыслительный процесс редко растягивался надолго. Как правило, от этого немного страдала логическая цепочка, но Польша предпочитал не расстраиваться по такому ерундовому поводу.
- Я типа не понял! Какого черта все встали?! – заголосил он. - На ваших глазах вновь свершается зверская и жестокая оккупация, а вы, только и можете, что подглядывать?! Понапринимали вуайеристов в НАТО!
Рука Англии легла на плечо разгневанной нации.
- Э-э, понимаешь, мы как-то все не были готовы … Никогда не ожидали… - забормотал Артур.
- Нам даже в голову не приходило... – добавила Елизавета.
- И мы в самых кошмарных снах не могли подумать… - вступил Австрия.
- Что придётся защищать Россию от литовского вторжения, - закончил Людвиг.
Только тут до Польши дошло, что лучший друг вообще-то нисколько не сопротивляется грязным домогательствам России. Напротив, он очень даже сверху. И гримаску на его лице трудно назвать чем-то кроме выражения крайнего довольства.
- Придурок! – заявил Феликс неизвестно кому и ушел, чтоб глаза его этого срама не видели, толкнув при этом Америку.
Тот попытался придать своему лицу менее мечтательное выражение и, выйдя вперёд, словно делегат, спросил:
- Торис, может быть, тебе помочь?
А Франция не тратил времени на красивые слова. Он уже стаскивал с себя брюки.
Литва неохотно оторвался от обхаживания Брагинского и уставился на Альфреда столь тяжёлым взглядом, что будь Америка хоть немного чувствительнее, он бы уже спрятался за спину старшего брата.
- Значит, - ехидно протянул Торис, - как защитить от России, так желающих нет. А как поиметь, так очередь выстроилась, да? А вот фиг вам всем! И нечего тут французскими поцелуями хвастаться! Ты мне ещё с 1812-ого года, между прочим, не понравился! – прикрикнул он на Франциса. – Брагинский – только мой, понятно вам всем? – и прижался-таки поближе.
- Да, язык жестов по-прежнему универсален для переговоров. Кажется, у нас будет газ, - удовлетворённо заметил Людвиг, наблюдая за тем, как Россия невозмутимо поглаживает Литву за ушком.
- Украине больше не придётся его отсасывать! – хихикнул Франция, ничуть не смущенный свирепым литовским сопротивлением. – Ай! – вскрикнул он, когда в него прилетел ботинок, запущенный метким Торисом. – Я оговорился, я плохо знаю ваш дурацкий английский язык! Я хотел сказать "откачивать"! И вообще, я уже ухожу. Нам всем пора, правда, товарищи? Грех мешать такому большому и светлому чувству, - щебетал он, подталкивая к выходу страшно сконфуженных Эстонию и Латвию, - правда, мальчики? Если у вас тоже какие-нибудь там скрытые комплексы и желания, вы их не стесняйтесь, приходите сразу к дяде Францису… А то вечно всё самое лучшее достаётся русским.