Когда Литва решительно встаёт на его пути, Россия понимает, что так просто он сегодня не отделается и на переговоры с Китаем не сбежит. Сначала придётся успокоить разгневанного литовца.
- Ну, что у тебя там? – спрашивает Иван дружелюбно, памятуя о том, что с неуравновешенными странами надо разговаривать твёрдо, но вежливо. – Опять газопровод не нравится? Ну прости, Людвигу он очень нужен.
- К черту твой газопровод! – говорит Литва, и глаза его сверкают. – Договорчики с Китаем, значит? Да? И с Европой? Нет уж, я не дам тебе договориться!
Иван недоуменно морщит лоб, пытаясь понять, чем он в очередной раз Торису не угодил.
- Слушай, я же тебя не трогаю, - говорит он миролюбиво. – Ты живёшь сам, как хочешь.
- Вот именно! – выкрикивает Литва и кидается ему на шею. – Господи, ты просто невозможен!
"Задушить он меня, что ли, собрался?" – думает Россия. И ошибается.
- Брось ты этот Китай! – жарко шепчет Торис в ухо, в то время как рука его сражается с ремнём Брагинского. – Как ты мог? Я ждал тебя почти двадцать лет! Возьми меня! Здесь и сейчас!
- Увидят же… - сопротивляется Иван.
- Ну и что? Пусть завидуют!
- Но я опаздываю! Нет, слушай, я правда не могу.
- Ван подождёт! – отрезает Литва и… опускается перед Брагинским на колени. Подрагивающие пальцы решительно тянут вниз бельё, и Россия в который раз убеждается в том, что он никогда толком не понимал этого рубаху-парня из неторопливой Прибалтики, про которую рассказывают столько анекдотов.
У него мягкие тёплые губы и умелый язык. Кажется, ему всё равно, что их могут увидеть или услышать – он вбирает Брагинского в себя так глубоко, будто на самом деле хочет стать единым с Россией. И Ивану это нравится. До стиснутых зубов, до прерывистого дыхания, до приглушенного ладонью крика…
Когда Торис поднимает голову и вытирает рот рукавом, взгляд его зелёных глаз словно просит: "ну пожалуйста!". Брагинский одной рукой гладит его по волосам, по щеке, а второй приводит себя в порядок: всё-таки, саммит Евросоюза и России, надо соблюдать определённые приличия.
Литва тянется навстречу ласке как брошенный котёнок. При этом у него на лице – такое выражение счастливой горечи, что Ивану действительно хочется его взять. Но сейчас – нельзя, не время, потому что его ждёт большая политика, из которой Торис уже давно выбыл.
- Это и есть литовская оккупация? – печально улыбается он.
- Делаю лучшее, на что способен, - пытается отшутиться Литва.
Но выходит невесело.
Он больше не нужен Брагинскому, и теперь он это знает.