Лениво пережевывая очередной БигМак, Альфред пытался загипнотизировать мигающий курсор. Документ под названием «52 глава» за последние полчаса не пополнился ни на один знак.
Когда Америке предложили поиграть в Перезагрузку, в голове одна за другой начали вспыхивать миллионы разнообразных идей. Он за пару бессонных ночей придумал кучу программ, благодаря которым они с Россией рука об руку будут спасать мир, жить долго и счастливо, и никогда не умрут.
Но время шло, а договоры не заключались, сделки срывались сами по себе, шефы грызлись из-за ПРО. Никто, как обычно, не хотел уступать.
Страны всё так же редко виделись, ещё реже разговаривали, а обо всём остальном вообще даже речи не велось. Поэтому, когда в одну из бессонных ночей Америка наткнулся на сайт, посвященный специфическому творчеству его граждан, он воспринял это как посланную небом отдушину.
Спустя год Перезагрузка так и не принесла ощутимых плодов, зато в интернете Альфред стал почетным членом сообщества: на его счету были десятки различных фанфиков и тысячи комментариев. Чем реже он летал в Москву, тем чаще он зависал в сети.
Америка потер переносицу – вдохновение пропало, а мысли были уже в завтрашнем дне. Потому что на завтра была запланирована судьбоносная встреча его шефа с шефами России. Всё наконец-то сдвинется с мертвой точки. Свернув документ, Альфред решил лечь спать пораньше, но перед этим перечитал свои ранние творения и скрестил пальцы на удачу – может, сбудется?

***
Ерзая от любопытства на сидении служебной машины, Альфред мысленно подгонял своих граждан, стоящих в пробке. Шеф, приехав с переговоров от России, сразу вызвал его к себе. Америка честно пытался думать о многомиллионных контрактах, которые будет сулить эта сделка, и всяческих экономических выгодах. Но фантазия подсовывала ему совершенно другие картинки. Зря он не взял свой ноутбук с собой – 52 глава была бы уже дописана. Машины ползли так медленно, что Америка откинулся на спинку кресла и приказал своему сердцу перестать ныть так сладко.

***
Америка никогда не видел своего спокойного шефа в таком бешенстве. Он кричал на него добрых полчаса, пока не охрип. Альфред мало что понял из потока ругательств, которые сыпались на его голову. Поэтому, когда шефу принесли стакан воды, в образовавшейся паузе Америке хватило героизма переспросить, в чем собственно дело. Тогда шеф достал из своего дипломата какие-то листки и с размаху шлепнул ими об стол.
От одного взгляда на них у Альфреда похолодело внутри. Это были распечатки с сайта.
Провалиться под землю в данный момент было единственным и самым сильным желанием.
- Это… творчество пришло на почту шефам России. На встрече они так громко… ржали, что я не выдержал, и послал их к чертям собачим, и Перезагрузку туда же! Это, конечно, моя вина, но, Альфред, что это за… за… срам?!
Америка не мог врать шефу прямо в глаза, поэтому, опустив голову, тихо пробормотал:
- Я не могу брать ответственность за все действия каждого из моих граждан, сэр.
- Ты про это знал?
Альфред покраснел, вспоминая недописанную проклятую 52 главу.
- Понятно. Пошел вон.
- Но, шеф?..
- Вон, я сказал! Если ты об этом знал, то должен был любыми способами скрыть ЭТО от врага!
- Так мы же вроде как перезагружаем, сэр?
- ВОН!!!

***
Уже несколько часов Альфред без дела шатался по своим улицам – идти домой не хотелось. Он проходил мимо зеркальных витрин, смотрел на своё отражение и передразнивал шефа: «Срам, срам, бе-бе-бе. Вам, людям, хорошо. Вас много – любого выбирай. Живете, в ус не дуете. А у нас то война, то Олимпиада. Личной жизни нет...»
Но больше всего его мысли занимал вопрос о реакции Ивана. В голове мелькали картинки, как Брагинский поднимает брови, качает укоризненно головой, отворачивается и уходит. Навсегда.
От безысходности раскалывалась голова. Америка решил для себя, что отключит телефон, перестанет ездить на конференции, запрется дома – отсидится годик-другой. План, конечно, невыполнимый, но пока был в самый раз.
Ситуация уже не выглядела такой безвыходной.
Авось, через полгода уже все забудут, и Россия его более-менее простит. «А с чего он вообще должен на меня злиться? Сам такой образ себе сколотил! Вот пусть и обижается на себя», - успокаивал себя Альфред, подходя к дому.
Устало стянув с плеч куртку, Альфред шагнул в гостиную и обнаружил на диване спящего Россию.
План с отшельничеством провалился.
Америка переводил взгляд снизу вверх: военные ботинки, бежевая шинель, черные перчатки и светлый шарф. Видно, Иван прилетел с одной целью – поиздеваться. Увидев лежащий рядом с Россией кран, Америка сглотнул. «Империя зла» из его фантазий мирно всхрапнула, откинув голову на спинку дивана. Америка аккуратно присел рядом, положил ноги на журнальный столик и хмыкнул – и это маньяк? Шинель СССР велика в плечах. А где злобная ухмылка? Где сумасшедший блеск в глазах? Только светлые ресницы подрагивают…
Альфред подавил в себе желание к ним прикоснуться.
Вместо этого он взял в руки «кран», который на поверку оказался заржавелой трубой с потрескавшейся белой краской, явно выпиленной из какой-то отжившей своё сантехники.
Мечты оказались на поверку очень хрупкими.
Глядя на эту трубу, ничего противоестественного не хотелось. Альфред грустно вздохнул и повернул голову налево. Взгляд уткнулся в любопытные фиолетовые глаза.
Америка резко отшатнулся:
- Твою ж мать, какого хрена ты творишь?!
Россия тем временем потягивался и разминал, видимо, затёкшую шею. Альфред продолжал орать:
- Я тут, значит, сижу, открываю в тебе новые светлые черты, а ты опять за старое? Какого хрена ты вообще сюда при…
России спросонья только поморщился явно от громкого крика, и хотел протереть глаза, но, скептически посмотрев на кожаные перчатки, опустил руки.
- Я тебя даже пальцем не тронул, а ты уже, - Россия зевнул, - вообразил свадьбу и троих детей. В твоем случае это, как оказалось, десять фалоиметаторов и кровать с цепями.
Америка решил отпираться до последнего:
- С чего ты взял, что я лично с этим связан?
- О том, где располагается родимое пятно Байкала на моём теле, могла знать только страна…
- Страна, значит? Не «Америка», значит, а страна! – проговорился Альфред, забыв о своей тактике.
- Я не договорил, - было видно, что России трудно сдерживать смех. - Писать о тебе с такого откровенного, хм… ракурса, мог позволить только ты сам.
Альфред, краснея, вскочил и, набрав в грудь побольше воздуха, заорал:
- ПОШЕЛ ВОН!!!
- Nyet, - последовал ожидаемый ответ.
За один день Америка успел два раза сгореть от стыда: сначала пришлось извиняться перед шефом, теперь объясняться с Россией. Из-за его «невинного» увлечения все заготовленные планы по Перезагрузке полетели в тартарары.
Альфред продолжал беззвучно раскрывать рот, пытаясь смотреть вверх, потому что слезы были вот-вот готовы предательски брызнуть глаз.
- Ты ведь поиздеваться пришел? Тогда проваливай, – вкрадчиво начал Америка. - Я не хотел, чтобы все так вышло, но объяснять что-то тоже не намерен, а тем более извиняться. Вон Германия с Японией вообще подобное поставили на поток, и над ними не смеются…
- Ещё как смеются. Ты, кстати, ржешь громче всех. Людвиг повеситься после твоих подколок готов, а Кику харакири сделать, – Брагинский явно не отдавал себе отчет, что только накаляет обстановку, вставая на сторону других стран. – Зуб даю, кто-то из них сделку и сорвал.
- Это свобода слова, черт подери! И мой народ имеет право на…
Брагинского согнуло пополам от смеха.
- Will you be my bitch tonight? Ха-ха-ха…
Альфред помнил такой смех, когда Россия запускал первого человека в космос, точнее, когда у Америки этого не получилось.
Руки опустились сами собой. Легко сражаться против ножа, пистолета, да хоть атомной бомбы, но если ты без штанов против врага, да ещё с дырявым носком… Альфред опустил голову и позволил слезам катиться по щекам.
У России тоже выступили слезы. Только от смеха.
- Эй, да ладно тебе, - в голосе Брагинского послышалось сопереживание.
Альфред был настолько измотан, что хотел одного – лечь в кровать и свернуться под одеялом. Почувствовав, что Россия подошел к нему очень близко, он поднял взгляд и, шмыгнув носом, вытер слезы рукавом. Россия улыбался уже как-то виновато.
- Я тебя развеселить хотел, а не до слез довести, мoya kapitalisticheskaya svinia.
- Заканчивай с этим, - устало проговорил Альфред. Он хотел разозлиться, но эмоции закончились со слезами. – Не подъебешь – не проживешь, da? Знаю я тебя.
Иван ухмыльнулся:
- А раз знаешь, почему так про меня пишешь? Маньяк, rapetruck, людей убиваю и руки кушаю?
Альфред не знал, как ответить, поэтому просто уткнулся носом в шарф. Россия глубоко вдохнул и погладил его по спине.
- Ом не мяфий, – непонятно пробормотал Альфред.
- Что?
- Он пахнет чистым бельем, а не водкой, - огорченно сказал он, подняв взгляд.
Россия закатил глаза.
- И шрамов у меня давно нет, – Брагинский понизил голос и прошептал Америке в ухо: - А хочешь, открою ещё один секрет?
Любопытство мгновенно перебороло усталость.
- Да!
- Я не коммунист.
- Ты придурок! – Альфред оттолкнул его. И уже спокойно добавил: - Я спать хочу.
- Это намек?
- Нет. Это констатация факта
- И что, я зря наряжался? Трубу выламывал из душа?
Альфред, смеясь, начал отступать назад:
- Эй, чувак, держи себя в руках, лично я ничего такого делать не собираюсь…
- О, раз ты начал строить из себя «невинную ромашку», то, пожалуй, я тоже начну входить в роль, - коварно улыбнувшись, Россия забросил сопротивляющегося Альфреда на плечо.
***
На следующее утро за завтраком страны были похожи на сонных мух. На счастливых сонных мух, которым не хотелось идти на работу.
Хлопья в тарелке Ивана уже давно размокли в молоке, но отправлять их в рот он не торопился. Альфред, уплетая за обе щеки привычный для себя завтрак, с набитым ртом спросил:
- Фто?
- Не мудрено с такой едой поправиться, - подперев рукой щеку, Россия продолжал перемешивать разбухшую жижу.
Америка надулся, но продолжил есть с такой же скоростью.
- Извините, борща нет.
Иван возвел глаза к потолку.
- О, понеслась. Стереотипы, товарищ, это стереотипы.
- А кстати, насчет стереотипов. По какому это «канону» ты мне вчера чуть все волосы не повыдёргивал?
- Проверял, - Россия ухмыльнулся, зачерпнул хлопья, понюхал, и, поморщившись, плюхнул их обратно в тарелку.
- Что проверял?
- Можешь ли ты подрочить, трогая себя за волосы…
- Ч-что?!
- Как же там было-то? А, вспомнил: «Play with Nantucket», – процитировал Россия.
Америка рассмеялся:
- Ах, это. Не, не правда. Я пробовал. Я же сказал, что не могу отвечать за фантазии всех граждан. Только за свои.
- О-о, думаю, и твоих мне по горло хватит. Кто вчера орал «не снимай перчатки!»? Ну, ладно, черт с ним, что неудобно пуговицы расстёгивать и ремень с тебя зубами стягивать пришлось, но шинель-то? Я в ней спарился! Даже на голое тело. Затейник, блин.
Альфред решил, что пришла его очередь издеваться:
- О, Ivan, это была только первая глава. С низким рейтингом.
Россия поморщился:
- Не «Ivan», a «Eеvan», Федя.
- Vaaаnechka, - на распев произнес Альфред. Он лучился от осознания, что наконец-то может произносить это вслух:
- Ванечка, Ванечка, Ванечка…
По лицу России пробежала тень, видимо, тот вспомнил что-то действительно ужасное. Америка замолчал на полуслове и на всякий случай сжал ложку покрепче, а Иван елейным голосом спросил:
- А как насчет детей?
- Каких детей?
- Ну, я так понял, ты хочешь детей? Это странно. Но ещё страннее, что ты хочешь их родить… Сам…
По невинной улыбке России Альфред видел, что подобным подколкам не будет конца. В ближайшие сто лет точно.