Вообще-то нас было больше, восемь человек где-то, но остальным посчастливилось избавиться от этого раньше. Точнее они просто избежали всего самым чудесным образом. Наверное, стоит начать всё по порядку?
Мы – я и мой старший брат Гилберт – прокурорские дети. Наш отец прокурор. А ещё мы представители так называемой «золотой молодёжи», мажоры проще говоря. Нас никогда не интересовало, откуда у прокурора такие средства, чтобы содержать в хорошем достатке жену с двумя детьми и кучу прислуги, ухаживающей за немаленьким особняком, откуда вообще взялся этот особняк и подобные вопросы. Для нас это – норма. Это привычно. С самого детства. И, как водится во всех семьях с высоким социальным статусом, детьми никто не занимается, поэтому мой старший брат сплошная ходячая проблема. Нет, проблема в квадрате. Но даже не он виноват в теперешней нашей ситуации. Отец взял на работе отпуск, и они с мамой уехали на какой-то курорт, предоставив нам полную свободу действий. Ничего умнее, кроме как закатить банальную тусовку, мы придумать не смогли, позвав одноклассников. Конечно, нас в классе не восемь человек, но сейчас же лето, большинство также разъехалось по курортам, родственникам, санаториям и прочим местам, поэтому в итоге нас осталось восемь: мы с братом, ещё два брата – Артур и Альфред, ботаник-аристократ Родерих, не устающий демонстрировать это на каждом шагу, две неразлучные подружки Наталья и Елизавета и Иван. Что примечательно – последние трое представители другого социального класса, но это никак не влияет на наши отношения и мы хорошо общаемся. Правда, между Гилбертом и Иваном постоянно происходят какие-то разногласия, но это не удивительно, мой брат цепляется ко всем по поводу и без, но только Ивану удаётся доводить его до белого каления своей снисходительностью. И я ужасно уважаю его за это. Всё шло прекрасно, без особых эксцессов, и время пролетело незаметно. Дамы засобирались домой, мы толпой отправились их провожать, затем попутно завели Артура и Альфреда домой и двинулись обратно. Повторю, что всё шло прекрасно, но меня не покидало ощущение, что обязательно произойдёт что-нибудь нехорошее. Я весь вечер провёл как на иголках. А ещё мне ужасно не понравился чёрный джип, который два раза проехал под нашими окнами. Я параноик, знаю, но работа отца вынудила меня стать таким. На наше семейство уже не раз совершались покушения, но в последнее время они прекратились и все потеряли бдительность. И, как оказалось, совершенно зря. Дойдя до наших ворот, я снова увидел этот джип. Большой и чёрный с тонированными стёклами. На этот раз он стоял слишком близко к нашему дому. Непозволительно близко. Кровь зашумела у меня в ушах, я плохо помню дальнейшие события, но, кажется, из машины вышло двое здоровенных мужиков, переговаривающихся между собой, один держал в руке кусок бумаги, скорее всего фото, потому что их взгляды постоянно перемещались то на нас, то на бумагу. Одно ясно точно – бандиты. Кровь зашумела ещё сильнее, когда я понял, что сейчас будет, что-то крикнув, схватил Эдельштейна за шиворот, втолкнул в калитку, затем быстро затолкал туда брата и Брагинского, сам едва успел увернуться от загребущих рук мужика и припустил за ними.
-В комнату быстро! – крикнул Гилберт. – Там броня повсюду!
Мы рванули на второй этаж, в свою комнату, в целях безопасности забронированной сверху донизу, замок спасительно щёлкнул, можно было перевести дыхание.
-Надо в полицию звонить, - я едва узнал свой голос, слишком уж глухо он звучал.
-Да какая полиция! – орал Гилберт. – Из-за этой брони сигнал нихрена не ловится! А стационарный отец убрал из комнаты!
-А где Эдельштейн? – вопрос Брагинского прозвучал как гром. – Где Родерих?
Только сейчас я понял, что с нами не было Родериха. Но ведь я помню, что вталкивал его в калитку, мы бок о бок неслись к дому и в дом мы тоже врывались вместе. Нас было четверо. Где же Эдельштейн?
-Хренов ботаник… - процедил брат, но голос у него дрожал. – Получается он там… за дверью… И по ходу его… того…
После его слов раздался страшный грохот. Я не знал, что и думать. За считанные секунды моё воображение нарисовало сотню картин гибели Родериха, и виноваты во всём будем мы. А ведь ничто даже и не предвещало такого…
-Открывай дверь, живо! – рыкнул Иван, толкая Гилберта к двери.
Брат немедленно послушался, пытаясь дрожащими руками попасть в замочную скважину. «Только бы с Эдельштейном ничего не произошло» - читалось в глазах у каждого, но ведь за это время с ним могло произойти всё, что угодно, ведь он остался один на один с бандитами. И моё воображение подкинуло мне ещё сотню живописных кровавых картин.
Когда дверь была открыта, мы, сбивая друг друга с ног, рванули вниз. Будь что будет. Наверняка это пришли за нами, наверняка отец снова кому-то перешёл дорогу, наверняка нас теперь возьмут в заложники, и будут шантажировать отца, а, может, и вовсе убьют.
Снова послышался жуткий грохот, крик и нецензурная ругань. Мы определили, что это было со стороны кухни. Добравшись до туда, нас ждал потрясающий вид, от которого все ахнули. Эдельштей, отплёвываясь и размазывая кровь по подбородку, гордо возвышался над двумя поверженными бандитами, в одной руке он держал мамину любимую чугунную сковородку. Совершенно целый и невредимый.
-Я тебе покажу «задохлик»! - гневно орал Родерих. – Думаешь, если на джипе приехал, всё можно?! Да я щас глаза всем повыковыриваю… Отличная вещь, - совершенно спокойно похвалил он предмет для приготовления пищи, завидев нас в дверном проёме. – Извините, я немного расстроился из-за нанесённых мне оскорблений.
Я аж мешком осел от счастья.
-Ты в порядке? – кинулся к нему Иван. – У тебя кровь!
-А, ерунда, - отмахнулся Родерих. - Не моя. Я кого-то из них за шею укусил, когда они ко мне подбираться начали.
-Нифига себе у тебя зубы! – присвистнул Гилберт. – Как же тебя сюда занесло? Вместе ведь бежали.
-Да сам не знаю, - пожал плечами Родерих. – Ребята, а ведь это за вами, - он внимательно посмотрел на меня и на брата.
-Мы поняли уже, - я поднялся с пола, где растёкся как кисейная барышня. – Наверное, нам стоит связать их… Где-то были бельевые верёвки... Только торопиться надо…
Связав, мы оттащили этих бугаёв в кладовую. Господи, чем их кормили, что они столько весят?
-Давайте снова в комнату, там решим, что делать будем. Здесь оставаться опасно, - Гилберт утирался рукавом. – Дверь, уроды, вынесли…
-Погоди, нужно всё-таки позвонить в полицию, - Иван снял трубку ближайшего телефона. – Тут, надеюсь, брони у вас нет? Хм, нет сигнала… - он потряс трубку, пошевелил провод, нажал несколько раз на рычаг, но всё тщётно.
-Провода замкнули, - дошло до меня. – Нужно к соседям идти.
Мы быстро вернулись в комнату, дверь заперли на ключ.
-Мы не знаем, сколько их ещё в машине, - Брагинский осторожно отодвинул штору, выглядывая в окно. – Есть какой-нибудь другой путь к вашим соседям? До моего курятника не добраться, нужно только мимо них идти, - он кивнул в сторону своей многоэтажки, виднеющейся из-за узкой полоски деревьев.
-На заднем дворе в заборе есть место, где листы неплотно друг к другу прилегают, - Гилберт задумчиво потёр подбородок. – Если их подвинуть, можно попасть на соседский участок. Собаки у них закрыты в вольере ещё, - он мельком глянул на часы. – Но попасть на задний двор можно только из комнаты родителей… и делать это нужно срочно, один двинулся в дом. Кстати, он закрыл машину, значит, их только трое.
-Давай, веди в комнату своих родителей, - Иван решительно направился к двери. – Вам двоим лучше не высовываться из своей бронированной коробки, а ты сегодня уже отгеройствовал, - он потрепал по волосам Эдельштейна.
Мы только молчали.
-Не тяните время, - поторопил Брагинский. – Иначе я даже до соседей не доберусь.
Гилберт вернулся через полминуты, сказал, что объяснил Ивану дорогу ещё раз, потом резко прервался и сел на пол в противоположном от нас углу, схватившись за голову. На душе бушевал ураган тревоги. Третий бандит всё ещё бродил по дому, но настало время, когда он всё-таки добрался и до нашего убежища. Нам не было до него абсолютно никакого дела, как бы он не уговаривал нас или не пытался выбить дверь, мы волновались за Ивана и отчаянно желали, чтобы это всё быстрее уже закончилось. Время потеряло счёт, усталость и нервное перенапряжение разом на меня обрушились, я понял, что упал на колени Родериху и уснул.
-Счастливый, - сквозь сон услышал его голос. – Я теперь, наверное, месяц не усну…
Разбудили меня ребята уже вдвоём. Счастливые до дрожи, сказали, что у Ивана всё получилось, и полиция всех арестовала. Всё закончилось хорошо. Но психиатрическую клинику посетить стоит, а пока нам предстоят разборки с нашими семьями, ведь по голове за самодеятельность нас не погладят.