Зима, как всегда, пришла неожиданно.
То есть, не совсем, конечно - он к ней готовился. Загодя, пока земля была прогрета теплым солнцем, перекопал наугад пару-тройку мест, где трубы могли уже износиться.
Иван не помнил точно, где коммуникации самые старые, но что мешало ткнуть пальцем в небо? Ну, то есть, лопатой в землю, конечно. Словом, он и ткнул - но все везде было на удивление в порядке. Поэтому Брагинский закопал обратно свои археологические раскопки и успокоился.
Но вот зима все равно пришла неожиданно.
Все было хорошо, и вдруг повалил снег, завыл ветер за окном, ударяясь о стекло с такой силой, что Брагинский не на шутку заволновался о сохранности окна.
Однако зря - стекло выдержало. Иван перевел дух.
Постепенно воздух в комнате охладился. Брагинский понял: где-то трубы все же были не в порядке.
Но теперь копать было уже бессмысленно: промерзшая земля так просто не дастся.
Иван вздохнул, замотался покрепче шарфом и приложился к бутылке с водкой.

-Эй, Альфред, ты меня уважаешь?
-Какого черта, Брагинский?! Ты знаешь, который у меня теперь час?
-А который? Впрочем, какая разница. Скажи, уважаешь?
Альфред вдохнул, сел на кровати и потер переносицу. Трубку мобильного он зажал между ухом и плечом.
-С чего мне тебя уважать, Брагинский? - сухо спросил он.
Иван опешил. Подобного ответа он явно не ожидал и оказался даже как-то не готов к нему. Ненадолго между ними повисло молчание.
-У тебя все? - наконец спросил Альфред. - Я могу идти дальше спать?
-Нет, - растеряно сказал Брагинский.
И они снова замолчали.
-Ты опять забыл, что у тебя деньги капают, а? - Альфред снова попытался вывести разговор на финишную прямую.
-Что, взялся считать мои деньги? - Иван тихо усмехнулся, и его голос прозвучал зловеще. Альфред даже вздрогнул, впрочем, он быстро отбросил это чувство испуга: еще чего не хватало - бояться Брагинского. Теперь! Когда он в таком жалком положении и больше не является сверх-державой... Поэтому Джонс довольно дерзко ответил:
-А почему бы и нет? Всемирная экономика обязывает считать не только свои, но и чужие деньги, знаешь ли?
-Чужие? - повторил Брагинский, и в его голосе зазвучали холодные нотки.
"Похоже на льдинки" - подумал Альфред. "Маленькие, но обжигающе холодные. Такие, что когда они попадают на кожу, даже не понимаешь сразу, холодно тебе или горячо". Американцу не нравились эти нотки в его голосе: уж очень о многом напоминали. Поэтому он не стал отвечать. Он знал: любой его ответ вызовет негативную реакцию. Кажется, он и так уже сказал лишнего. И Альфред молчал.
Брагинский тоже молчал. Минуты шли.
"Наверняка, его сотовый оператор сейчас вне себя от радости подсчитывает потраченные денежки", - подумал Джонс, закутываясь в одеяло. Ему всегда становилось холодно рядом с Брагинским. Даже когда тот был за сотни тысяч километров от него - непосредственной близости не требовалось. Один только голос и эти странные интонации - и у Альфреда уже пробегал холодок по спине. Американцу это не нравилось, но он ничего не мог поделать со своими ощущениями. "Может, Брагинский тоже немного колдун, ну как Артур," - подумал он однажды и успокоился на этой мысли. Хотя, вообще-то, он не верил в колдунов.
Молчание между тем затянулось. Но Альфред чувствовал: еще немного и Брагинский что-то скажет. В тишине между ними была какая-то невысказанность, и она явно принадлежала не Альфреду.
Американец оказался прав.
-Приезжай, - наконец прервал молчание Иван.
Альфред не поверил своим ушам.
-Что?
-Приезжай, - коротко повторил Иван.
-У меня 4 утра сейчас, ты понимаешь это? А завтра важная конференция, на которой я читаю доклад, а потом две встречи в ланч, и..
-Не волнует, - отрезал Брагинский. - Ты просто приедешь, и я расскажу тебе.
-О чем? - Альфред попытался убрать из голоса нотки недовольства, но этого, конечно, не вышло.
- Об уважении, - ответил Брагинский. - О том, почему не стоит считать чужие деньги. О "чужих" и "своих"...
-Брагинский, ты пьян. Иди проспись, а потом звони мне, ладно?
Иван рассмеялся и отключил связь.

За окном лютовала зима. Была метель, градусник показывал уже за -25. В квартире не было отопления и горячей воды. Баланс на счету мобильного ушел глубоко в минус. Солнце начинало садиться, когда в дверь раздался звонок. Улыбнувшись, Иван пошел открывать: он знал, кто это был. Он знал, каким будет вечер. И даже больше: он знал, какой будет ночь. Альфред не мог не приехать - и Брагинскому это нравилось.