Совещание стран Евросоюза затягивалось. Вопрос возобновления переговоров о партнерстве с Россией стоял ребром - причем, у некоторых членов ЕС он стоял уже поперек горла.
Франция оглядел присутствующих и мысленно застонал. Ну, что такое, в самом деле, сколько можно тянуть, такое впечатление, что ему больше всех надо.
Виновник дебатов сидел тут же, но не за большим овальным столом, а в стороне, на диване, и, очень натурально изображая полную незаинтересованность в происходящем, писал СМС Грузии.
Франциск откашлялся. Италия, утомленный необходимостью сидеть смирно и - вот ужас-то - молча, попытавшийся, было, прикорнуть на плече у Германии, получил тычок под ребра и подскочил, озираясь по сторонам.
- Господа, я предлагаю решить, наконец, этот вопрос. Кто за возобновление переговоров с Россией?
- Мы против!
Литва и Польша. Ну, конечно. "Чтоб вас", - с тоской подумал Франция. "В следующий раз председателем будет кто-нибудь из вас, слово даю".
- Ваши возражения?
- Пусть он, - Торис даже привстал, тыча нотой протеста в сторону России, - оставит в покое Грузию!
- Так я уже, - миролюбиво отозвался Ваня. - И пальцем его больше не трогаю.
"...и не ебет", - допечатал он и отправил сообщение.
- Вот, - с облегчением констатировал Франциск. - Надеюсь, на этом претензии исчерпаны?
В наступившей тишине был слышен громкий шепот Феличиано:
- Лю-юдвиг, ну, я не могу сидеть весь день на одном месте, я устал! Я хочу есть! Когда мы пойдем обедать?
Франциск закатил глаза и мысленно пообещал себе, что следующим председателем ЕС будет Италия.
- Предлагаю назначить дату начала переговоров, - он решил брать быка за рога, пока никому больше ничего не стукнуло в голову.
- Я отказываюсь участвовать! - взвился Торис.
Польша, до последнего момента поддерживавший Литву, странно покосился на него и с видом "этот придурок не со мной" отодвинулся подальше вместе со стулом.
- В таком случае, переговоры пройдут без тебя, - отрезал Франциск. - Все, объявляю перерыв до завтра.
Первым из конференц-зала выскочил Феличиано, щебеча что-то про фуа-гра с белым вином, и утаскивая за руку Людвига, на лице которого застыло выражение экзистенциальной тоски. За ними потянулись остальные. Торис плелся к выходу, глубоко оскорбленный предательством Феликса и хамским наплевательством остальных. Как они могут даже думать о каких-то переговорах с этим... с этим...
Погруженный в нерадостные мысли, он не заметил, как чуть не налетел на "того" самого. Воплощение мирового зла посмотрело на него с мягким упреком в фиалковом взоре и с ласковой насмешкой спросило:
- И за что ты на меня так взъелся-то?
- As nesuprantu rusiskai, - процедил Торис.
Ваня хмыкнул и почесал нос.
- Скандалишь, как брошенная жена, а ведь я с тобой не ссорился, ты сам ушел.
- Ушел! Сам! - от избытка чувств Торис забыл, что не понимает по-русски. - А ты... а ты...
Он осекся, выражение лица менялось от оскорбленной невинности до горькой детской обиды.
- А ты... Ты зачем меня отпустиииил?!
...Обнимая хлюпающего носом Ториса, Ваня представил, какое будет лицо у Альфреда, когда тот узнает, и на душе у него сделалось совсем хорошо.