Прошло уже много лет с того момента, как в моей голове поселилась серебряная прядь.

А он стучит.

Мне уже триста лет. Я повзрослел, много чего ещё пережил, изменился, стал героем, наконец.

А он просто стоит и стучит.

Это ненормально – такая откровенная, болезненная привязанность к вещам. Но что я могу сделать, если эта вещь – моё сердце?

Которое стоит на пыльной полке уже много лет. И стучит.

Тик. Так. И днём и ночью. Тик. Так. Медленно. И мне спокойно за себя и за моих жителей.

Мне, правда, иногда бывает страшно и одновременно любопытно: а что случится, если эта старенькая чёрная пирамида, с почти стёртой шкалой и надписью «сделан в СССР», что случится, если вечный метроном остановится? Неужели я умру?

Нет, лучше об этом не думать. Он не остановится. Он не может.

Это – моя слабость. Я никому не позволяю приближаться к стеллажу ближе, чем на два метра. Но когда подхожу сам и касаюсь прибора, стирая пыль, внутри словно разливают ведро со спокойствием. И тогда он начинает стучать ещё медленнее.

Это – часть меня. Причём, очень немаловажная. Кого-то, может, и раздражает этот звук, но я просто не представляю своей жизни без него.

Поэтому…стучи. Умоляю, просто стучи.