- А у наааас сиеееста, блиииин – Выдохнул Петербург, выплёвывая травинку и закладывая руки за голову. – На неопределённый срок.

- В России тоже бывает сиеста? – Спрашиваю я, переворачиваюсь и смотрю на него. Вот что уж точно не надо будет рассказывать Италии…

- Ну, вообще нет, а сейчас да. Ты хоть на градусник смотрел, морда немецкая? В такую жару вообще нереально что-либо делать!

Меня тянуло, тянуло сюда, помимо воли тянуло, будто магнитом, и вот я в третий раз здесь, на этой странной земле. Я знал, что с моей стороны это большое свинство и нахальство. Я знал, что Петербург всё ещё не может привыкнуть ко мне, но каково же было моё удивление, когда я, звоня в дверь его квартиры с пылающими от смущения щеками, приготовился к расстрелу на месте, был встречен сигаретным дымом в лицо со словами: «Чё встал, как пенёк? Заходи, раз пришёл, оккупант хренов…», затащен в дом, накормлен борщом и насилу напоен водкой, слушая, впрочем, справедливое ворчание про то, что «Сталина на меня нет» и «меня в советские времена во-от так в рог закатали». Брагинский знал о моём пребывании на его территориях и возражений никаких не имел, благо «вам надо с Питером налаживать отношения», что, собственно, Петербург и старался делать, скрепя зубами, впрочем, уже так, для порядка – моя воспитанность и природная скромность ему нравились, и он увидел, что от фашистской Германии не осталось ни следа.

- Жарко, аки в топке.

Он замолчал. В чистом небе нещадно палило солнце, ветер вообще забыл, что ему надо дуть. В тишине очаровательно стрекотали кузнечики, и когда замолкал один, то его песню тотчас подхватывал другой, и прелестный концерт продолжался. Высокие разнообразные травы и цветы стояли неподвижно, распространяя свой горячий пряный запах, и мне казалось, что земля под ними подобна батарее, но мне было до жути приятно лежать в обжигающем плену, погрузившись во все эти опьяняющие запахи и звуки почти полностью…

- У нас есть график…Леонид Петрович? – По старой привычке отчего-то спросил я, чем заслужил прищуренный взгляд русского.

- Абсолютно никакого…я сейчас засну, а ты, если надумаешь меня убивать, живым отсюда не выйдешь, это так, на заметку…

- Mein Gott, Leonid, ich will dich töten nicht! Вы до сих пор видите во мне врага и тирана…впрочем, Вы имеете на это полное право – Грустно улыбаюсь я. – Меня бы здесь не было, если бы не…

- Мм?

Я не могу назвать ему причины, почему я здесь и сейчас. Дружеский визит? Командировка? Просто отдохнуть приехал? Нет, это всё не то. Нет названия той мистической силе, что толкнула меня собрать небольшой чемоданчик и сесть в самолёт до России, и, кажется, Петербург это понял, потому что перевернулся, облокотившись на локти, и сказал:

- Если бы не это небо, не это солнце и если бы вообще не Россия, nicht wahr?

- Ja.

- Я так и знал. Только не увлекайся – это может перерасти в болезнь…
Больше между нами не было сказано ни слова. Правда, я не совсем понял, что означала его последняя фраза, но переспросить не решился. Петербург улыбнулся и закрыл глаза, подставив лицо под поцелуи солнца, и это было последним, что я увидел, прежде чем рухнуть в горячую темноту внезапно накатившего сна. Я впервые в жизни позволил себе заснуть днём!

* * * * *

Проснувшись, я даже не понял, где нахожусь, настолько поле вокруг меня изменилось: оно выцвело, превратившись с тёмное сплошное покрывало, уже успевшее остыть. Небо надело на себя тёмно синюю накидку, расшитую крохотными алмазами, с зелёными краями – следами только что зашедшего на покой солнца. Я встал и осмотрелся по сторонам…поле…какое же оно огромное! Чертовски огромное! И красивое! И чуточку загадочное в этих прохладных сумерках. Кажется, что стоит только наклониться и раздвинуть руками траву, то оттуда выскочит что-нибудь удивительное. Стена почти чёрного леса стоит так далеко, что кажется просто низеньким заборчиком.
Петербурга рядом со мной не оказалось. Оглядевшись ещё раз, повнимательнее, я увидел еле различимую тропинку среди высоких трав, видимо, недавно протоптанную. Пройдя по ней, я убедился, что она огибает небольшой холмик, выделяющийся на фоне общей равнины. Приглядевшись, я увидел на вершине два тёмных силуэта, выделяющихся на фоне неба, и только потом до меня долетели звуки гитары…как они были там к месту, дополняя картину до идеальности…Я не смог побороть искушения подойти ближе…

…Это всё, что останется…

После меня…

Это всё, что возьму я с собой…

Безумно не хотелось нарушать это хрупкое очарование, и я быстро обошёл холм и поднялся с другой стороны. Как я и думал, это оказался Петербург и ещё кто-то очень знакомый…

С нами память сидит у стола,

А в руке её пламя свечи.

Ты такой хорошей была…

Посмотри на меня, не молчи!

Крики чаек на белой стене

Окольцованы чёрной луной.

Нарисуй что-нибудь на окне,

И шепни на прощанье рекой…

Впервые я слышал, чтобы Петербург пел. Хотя нет, это не первый раз. Надолго мне запомнился тот Новый год, и это «в лесу родилась ёлочка…». Я сел позади них и просто слушал, пытаясь поглубже вникнуть в каждую строчку, которая для меня была загадкой…

Последний раз пальцы ударили по струнам, и гитары смолкли, уступая место кузнечикам.

- Эх, красота…

- Ты не передумал ещё в поле ночевать?

- Неа, не передумал…

- А ты чё-нить поесть взял?

- И выпить, а как же! Хочешь яблочко?

Тот, кто показался мне таким знакомым, вдруг оглянулся через плечо, я тут же узнал Романа. И он меня тоже.

- АААА, НЕМЦЫ!!! – Что-то твёрдое ударило мне в лоб, а через секунду я нашёл себя, уткнувшимся носом в траву, а Мурманск больно крутил мне руки.

- Тебе неймётся, да? Ну ты дождёшься, сволочь, я тебе свой собственный флаг на Рейхстаг поставлю! И приварю там навсегда!

- Ромка…прекрати сейчас же… - Сквозь смех велел Питер. – Что Ванька скажет?

- А Ванька скажет, что я правильно сделал – Проворчал Роман, впрочем, слезая с меня. – Ладно, если Лёнька тебе…мм…верит, то и я попробую: Питер редко ошибается в людях.

- Я это…с миром.

- Угу.

- И…вы очень хорошо играете.

- Перестань подлизываться, и давайте-ка лучше поищём местечко для ночёвки.

- Стоп, а сколько же сейчас времени? – Недоуменно спросил я, сидя на траве.

- Без десяти одиннадцать.

- КАК?

Неужели я мог столько проспать??? Вот это да! Вторая вещь, которую не нужно говорить Италии…

- Ну, а я откуда знаю? Ты там так живописно лежал, что я тебя трогать не стал и сам пошёл встречать Ромку с поезда. И, кажется, правильно сделал, а то бы ты там полперрона разнёс…

- А я совсем не против сыграть в казаки-разбойники хоть сейчас!

- Спа-акойно, скушай-ка всё-таки яблочко, солнце моё – Петербург быстро сунул в руки Роману яблоко и встал, закинув инструмент на плечо.

Звенели кузнечики. Небо стало идеального чёрно-синего цвета, абсолютно ясное. Можно было даже, приглядевшись, увидеть размытую ниточку Млечного пути, но луны почему-то нигде не было видно…хотя, без неё было даже лучше…

- Пойдём – Мягко сказал Леонид, тронув меня за плечо. – Налюбуешься ещё, горе-завоеватель.

И он оказался прав. Но это уже совсем другая история.