Так странно просыпаться с утра. Знаешь, что это лишь очередной день твоей уже и без того слишком длинной жизни… Что такое один прожитый день для страны? Всего-то ещё один день, который пройдет так же, как и остальные, оставшись позади. Люди стараются для себя, для других. А ради чего живет страна? Правильно – ради своих людей. Но что делать, если твои люди так зациклились на себе, и лишь малая толика осталась тех, кто действительно тебя любит и привязан всей душой? Тогда жизнь – то, что было ею раньше – превращается просто в бренное существование, и каждый лишний прожитый день не приносит практически ничего, кроме новых разочарований. Однако же, все-таки существуешь. Ради тех, кто ещё поддерживает в тебе жизнь.
Снова новый начинается день.
Снова утро прожектором бьет из окна.
И молчит телефон - отключен.
Россия сел на кровати, поставив босые ноги на холодный пол – в квартире холодно, спасает лишь практически не выключаемый обогреватель. Рукой провел по лицу и замотал головой, отчаянно пытаясь проснуться. Так всегда с утра, и никакие попытки привыкнуть нормально просыпаться с утра просто не приносят никакого результата – каждое утро ужасно тянет обратно в теплую постель и глаза закрываются сами, а посему просыпаться приходится с трудом, сражаясь за каждый квадратный сантиметр одеяла. До ванной добрался с трудом, щурясь от кажущегося слишком ярким света лампы. И с ходу, не жалея, наклонился над ванной, включая ледяную воду, которая тут же потекла по пепельным волосам, на лицо и шею. Бодрости в хмурые осенние дни можно прибавить себе только так, к большому сожалению.
На кухню Иван добрался уже с открытыми глазами, светящимися изнутри усталым и слабым фиолетовым светом. На небе за окном – сплошная серость, нет даже облаков. Лишь нечто грязное и скомканное, что и небом-то назвать можно лишь с большой натяжкой. И густой туман, из-за которого не видно ничего далее ближайшего дома. Никакого намека на солнце или хоть что-то яркое и светлое, способное оттенить окружающую грязь.
Снова солнце на небе нет.
Снова бой, каждый сам за себя.
И мне кажется солнце – не больше чем сон.
Поздней осенью почему-то всегда так. Нет уже того очарования от желтеющих и краснеющих листьев на деревьях, нет кристально чистого воздуха, так приятно пахнущего дождем и не шуршит ничего под ногами. Листья все облетели, и деревья стоят абсолютное нагие; сверху давит темно-серая масса, а под ногами – сплошная сырая грязь. Любой в такое время потеряет всякий намек на хорошее настроение, а уж страна, которая является отражением настроения своих людей – и подавно, да ещё и в подобную депрессию впадает куда более надежно. Брагинский исключением не является и ноябрь терпеть не может из-за того, что почему-то именно в этот месяц года на него наваливаются все самые тяжкие воспоминания из его тяжелой жизни. И хочется только одного – забиться куда-нибудь подальше и заснуть.
На экране окна – сказка с несчастливым концом
Странная сказка.
Раньше с ним рядом были любимые сестрички, и в такую погоду они любили делать что-нибудь все вместе – готовить ли, убираться в доме или просто маяться безделицей и дурачиться, все равно - любое плохое настроение бежало прочь от тепла и любви, царящей в такое время в доме. А сейчас Россия остался один, и вся печаль, которой будто бы пропитано все вокруг наваливалась на плечи бетонными глыбами, убивая все хорошее и радостное. Тяжело и больно терпеть, но он справлялся до сих пор, справится и теперь.
И стучит пулеметом дождь, и по улицам осень идет,
И стена из кирпичей облаков крепка.
А деревья заболели чумой. Заболели ещё весной.
И слетят ладони-листья, махавшие нам свысока.
Идти по улице и смотреть на людей, надеясь, что хоть это как-то отвлечет – ещё лишь хуже становится. Все куда-то бегут, суетятся. Все нужно куда-то пойти, что-то сделать, кому-то что-то сказать… И никто не замечает за собственными делами никого и ничего более. Люди стали слепы. Слепы и глупы. Раньше все оглядывались на Россию, когда тот шел по улице – будто чувствовали что-то странное, какую-то связь между ним и собой. И непонятно и как-то пришибленно-радостно улыбались. А сейчас таких людей находились единицы их сотен.
Совершенно безрадостная картина.
Там за окном – сказка с несчастливым концом.
Странная сказка.
Почему-то невольно начинают посещать мысли о том, чтобы куда-то уехать, далеко-далеко, дабы не видеть ничего этого вокруг. Много раз к нему подбиралась близко смерть, множество раз он видел рядом с собой эту странную барышню, прекрасную, пугающе-совершенную, которая смотрела на него абсолютно черными глазами и улыбалась холодно и безразлично. Но почему-то именно в такие дни Ивану кажется, что Смерть может в любой момент забрать его в свой странный чертог. И становится ужасно больно в сердце. Люди боятся, что не успеют чего-то сделать и чего-то сказать. А ему больно от того, что делать нечего, и говорить нечего – никому. Разве что одному голубоглазому блондину, которого до сих пор всем сердцем любит… Но да тот вряд ли станет слушать.
А потом придет она. «Собирайся, - скажет, - Пошли.
Отдай земле тело».
Ну а тело не допело чуть-чуть. Ну а телу недодали любви.
Странное дело.
Иногда кажется, будто жизнь – всего лишь сон, и в любой момент ты можешь проснуться. Только что будет, когда ты наконец откроешь глаза? Что такое, собственно, жизнь? У людей после смерти будет что-то ещё, чего им не дано раньше времени узнать. У страны не будет ничего. Страны просто уходят в небытие, растворяются в пустоте. Когда-нибудь исчезнут все. Однако, все равно каждый отчаянно барахтается, дабы ещё оттянуть этот мир, хотя все уже безумно устали – слишком тяжко быть страной, тяжко быть тем, кто хранит все воспоминания своего народа, кто является носителем всех тех шрамов, которые когда-либо доставались так отчаянно хранимой стране. Ради кого-то терпеть всю ту боль, помнить все те страшные войны и все радостные праздники, подъемы и падения, свидетелем которых удалось побывать. Люди наивно полагают, что долгая жизнь есть нечто хорошее – они ошибаются страшно, нет ничего более ужасного, чем долголетие. Больно и страшно, особенно когда нет кого-то, кто мог бы просто быть рядом.
Жизнь страны – это сказка с заведомого несчастливым концом. Очень странная сказка.
Там, за окном – сказка с несчастливым концом.
Странная сказка.